Кто мы все, Всего лишь точки, Только запятые строчки, Что пишет Вечность на моем окне
В этом году решила узнать историю большинства новогодних традиций......
хочешь узнать историю нажми СЮДА
.....Дед Мороз не является традиционным персонажем празднования Рождества в России (впрочем, как и Нового года). Это новый (один из новейших в Европе), скорее всего литературный, как и Санта Клаус, или заимствованный из Европы персонаж. Попытки представить современного Деда Мороза в качестве традиционного персонажа славянского фольклора кажутся надуманными. Литературные же источники его национальной самобытности очевидны: пьеса А.Н. Островского "Снегурочка", поэма Н.А. Некрасова "Мороз, Красный нос", стихотворение В.Я. Брюсова "Царю Северного полюса" и т.д.
В действительности до конца XIX - начала XX вв. того Деда Мороза, к которому мы сейчас привыкли, обнаружить не удается. Правда, в святочных обрядах славян можно встретить зазывание Мороза за рождественскую трапезу. Исследователи, изучавшие эту традицию, склонны относить ее к отголоскам древних языческих культов предков.
Так, в Мозырском Полесье "на коляду" (Рождество), когда подавали на стол кутью, то хозяин, <зачерпнувши першую ложку постукауши кулаком у сцену, скаже: "Мороз, мороз, ходзи куцци есьци! Штоб ты не моpoзиy ячменю, пшаницы, гороху, сочевицы, проса и гречки и усяго, што мне Бог судзиць посеяць" (Шейн, 1887).
Наиболее типичной формой такого "кормления мороза" в Белоруссии было выкладывание кутьи за окно. В Ковельской губ. прежде, чем приняться за пищу, "хозяин берет ложку куцьи и подчует ею мороз: "Мороз, мороз! ходзи куцыо есьць. Ня морозй моих коровык, овечык, свинык, гульбички", - и с этими словами выливает ложку за окно. Затем хозяйка берет другую ложку с кутьей и выливает ее на стол со словами "штобы курычки были кладки". В Витебской губ. "на коляду прежде всего едят кутью в воспоминшше и чествование умерших. Как только съедят несколько ложек кутьи, хозяин зовет "мороз", для которого кладет ложку кутьи на окно: "Мороз, мороз! поди к нам кутью есть, зимой приходи, а летом не ходзи, под гнилой колодой лежи, нашего хлеба не морозй: ни гороху, ни овса, ни жита!"" (Шейн, 1874).
П. П. Чубинский, описывая обычаи сочельника в Заславском уезде, отмечает, что хозяин с ложкой кутьи подходил к окну или выходил во двор и говорил: "Морозе, морозе, ходи до нас кути исти, а коли не идешь, то не иди и на жито, пшеницю и всяку пашницю". Такое же приглашение делали во время ужина накануне Крещения в Полтавской губ.: старший в семействе, отворив окно, подносил к нему миску с кутьей и говорил: "Морозе, морозе, иди до нас кут! ести!" Повторив этот призыв три раза и обождав немного, продолжал: "Нейдешь? Нейди ж ни на жито, ни на пшеницю, ни на всяку пашницю!".
Интересное описание и толкование этого обычая в белорусском Полесье сделала И. Эремич: "Без кутьи не бывает на Полесьи ни похорон, ни поминок. Вот почему, кушая ее и в другие дни, вспоминают умерших сродников и желают им царствия небесного. . . Но так как в числе близких к нам покойников чаще всего бывают наши деды, то и кутья - особенно перед Рождеством Христовым - везде почти на Полесье называется "дзедами". Их-то особенно полешуки и приглашают на кутью, - они кричат сквозь окно: "дзеды, дзеды! хадзице куцью есци. . ." и сердечно убеждены, что кутья, поставленная на печи или на подоконнике, съедена ими, а не кем-то другим. . . Кроме дедов, полешуки еще приглашают на кутью и "мороз". Они делают к нему такое же воззвание, как и к дедам".
В Брестской обл. старики говорили, что у них на календарные поминки умерших специальными формулами к столу не приглашали, а только - на кутью перед Рождеством, так как "вечере, говоряць, мертвецы приходяць. . . и на Шчэдрэц, и на Новый год. . .".
Во Владимирской губ. в сочельник прежде чем начать есть кисель за ужином, хозяин выкликал: "Коляда! коляда! Отворяй ворота! Мороз, мороз! Не бей наш овес, лен да конопий как хочешь колоти!".
По свидетельству В. Н. Добровольского, в Рязанской губ. кликалыцики овсеня при обходе изображали из себя "мороза", они обращались к хозяину дома со словами: "Подай-ка чарочку, а но поднесешь чарочку, я преподнесу тебе палочку: я-мороз и помолочу твой овес!" Хозяин на это говорил: "Ой мороз, мороз, на тебе чарочку, ты не трожь мой овес, гречиху да рожь, а лен, канапий - как хочешь молоти!" (Добровольский, 1901).
Вместо "мороза" в такой же обрядовой обстановке приглашали на ужин зверей, планетников, колдунов, градовую тучу и т. д. карпатские гуцулы.
Уверения кандидата исторических наук С.В. Жарниковой, являющейся автором "исторического образа Деда Мороза", о том, что "... подобный образ мог сложиться только там, где холодная зима и длинная ночь во многом определяли жизнь людей, вызывали страх и заставляли поклоняться тем силам, которые останавливали движение рек, замораживали все вокруг" (официальный сайт Деда Мороза Великий Устюг - родина Деда Мороза (само название чего стоит!)) основаны, по всей видимости на том же, на чем основываются предположения о происхождении его европейских аналогов от Одина, Тора, гномов, эльфов, средневековых странствующих жонглеров, которые распевали рождественские песни, или бродячих продавцов детских игрушек. Возможно, с течением времени, рождественские дарители подарков и заимствовали какие-то черты у персонажей местного фольклора, но предположения об их происхождении от дохристианских божеств кажутся мало вероятнывми. Кроме того, обсуждая проблему возникновения Деда Мороза надо учитывать, что его современный образ формировался в основном уже советскими художниками и кинематографистами впику американскому Санте, проникшему после второй мировой войны и в Европу, и другим европейским рождественским дарителям подарков, и категорически должен был противопоставляться каким-либо рождественским традициям. Да и реальная продолжительность существования этого образа весьма мала. Едва появившись в начале ХХ века, он был запрещен после революции 1917 года, и был разрешен вновь лишь в 1948 году.
Реальным прообразом современного Деда Мороза все-таки надо считать не древних языческих божеств, а европейских рождественских дарителей подарков, первообразом которых, как бы они не назывались, является один из наиболее почитаемых святых нашей церкви - Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, чудотворец. Чудеса этого святого так велики, что эго почитали и почитают не только христиане, но и представители других религий, а современным римо-католикам они показались даже настолько неправдоподобными, что они в 1969 году отлучили святителя от лика святых. История того, как свт. Николай стал в Европе дарителем подарков на Рождество хорошо известна, поэтому здесь мы лишь вкратце повторим ее.
До Х века Николай чудотворец был почитаем главным образом на Востоке, Западная же церковь плохо знала его. С конца же Х века имя святителя становится широко известным и на западе Европы, а после падения Константинополя магометан, в 1087 году Рим даже выкрал мощи святого из Мир Ликийских, где они покоились с IV века, и перенесли их в итальянский город Бари, где они находятся и поныне. Это событие отмечается 8(21) мая. День же памяти свт. Николая отмечается 6(19) ноября. Именно этот день довольно быстро и стал широко почитаемым праздником во всей Европе. Обычай же дарить подарки в этот день впервые возник в Голландии приблизительно в XIV веке. В то время Николин день с необыкновенной пышностью отмечался в небольшом городке Маастрихт. Святитель приезжал туда на корабле из "теплых стран", и въезжал в город на коне, в сопровождении слуг-негритят, в красном облачении католического епископа, с епископским посохом. В память же необыкновенного милосердия святителя, и в воспоминание того, как он избавил от блудного падения трех дочерей бедного жителя Мир, тайно подбрасывая в окно мешочки золота, появился обычай тайно делать детям подарки. Правда, история эта несколько видоизменилась в Европе. Считалось, что свт. Николай подбрасывал золото не через окно, а через печную трубу. Поэтому дети стали на ночь ставить свои башмачки, или вешать чулки у каминов, откуда в них и попадали подарки.
Из Голландии эта традиция стала быстро распространяться на соседние страны, и главным образом в Германии.
Но в шестнадцатом столетии грянула Лютеранская реформация, упразднившая почитание святых. Упразднялся и день памяти свт. Николая. Особенно яро воспоминания о нем искореняли в Голландии, где в присутствии детей торжественно сжигали образа святого на кострах. В день памяти св. Николая запрещено было выпекать пряники и делать подарки детям. Протестанты объявили святителю самую настоящую войну. Но к этому времени и сам святой, и его праздник были настолько популярны, что задача заставить забыть его была крайне тяжелой. Люди стали почитать его тайно. В Голландии имя святого - Saint Nicholas стали произносить как Sinter Klaas. Отчасти это было, конечно, и особенностью голландского произношения.
Видя, что запретительные меры не приносят желаемого результата, протестанты решили перенести дарение подарков детям на Рождество, но при этом имя святителя старались предать забвению. Сохранилось письменное увещевание одного из протестантских пасторов XVII века, укоряющего родителей, дарящих на Рождество подарки своим детям от лица свт. Николая:<Вы акцентируете внимание детей на имени святого, в то время как мы знаем, что не св. Николай, а Младенец Христос подает нам все благое для души и тела, и Он один, к кому мы должны обращаться.>. Тем не менее, память о святителе не искоренялась до конца, и люди продолжали вспоминать о ем вместе с Рождеством. Окончательно же традиция дарения детям подарки именно на Рождество утвердилась в Европе только в XIX веке, да и то не везде. Например, в современной Германии в обязательном порядке стараются сделать подарки детям 6-го декабря, на Nikholaus. Правда, дети не отказываются от подарков от Американского Санта Клауса, ставшего популярным в Европе после II мировой войны, или немецкого Weihnachtsmann-a.
В XVII веке, Sinter Klaas, вместе с голландскими поселенцами, появился в Америке, в Новом Амстердаме(Нью-Йорке). Правда, еще сохраняя черты своего первообраза, Sinter Klaas уже изображался курителем трубки. Долгое время традиция его почитания была распространена только в голландской среде. В 1773 году в прессе впервые появилось название Santa Clause. В 1809 в книге Вашингтона Ирвинга "The History of New York", где указывалось, что англичане, жившие тогда в Нью-Йорке (Нью-Амстердаме) переиначивают голландское Sinter Klaas как Santa Сlause. В своей книге Ирвинг высмеивал голландские традиции. Вообще сменившие в Нью-Амстердаме голландцев англичане старательно уничтожали следы своих предшественников. Город переименовали в Нью-Йорк, переиначили имя СитнерКлааса на Санта-Клауса и пытались бороться с голландским заступником "парламентскими методами".
Тот Санта, которого мы знаем сейчас был придуман в 1823 году Климентом Кларком Муром (поэма "A Visit From Saint Nicholasmore", больше известная как "The Night Before Christmas"). Собственно Мур первым и изобразил Санта Клауса в качестве жизнерадостного пожилого эльфа (до него этого никому даже в голову не приходило) и поселил его в Лапландии.
В 1860 году карикатурист Томас Наст впервые нарисовал его толстым, старым, бородатым, в очках, в шутовском красном колпаке и с трубкой в зубах. Этот художник продолжал рисовать Санту, формируя его образ. Существующий ныне внешний облик Санта Клауса принадлежит кисти Хандона Сандблома - американского художника, нарисовавшего в 1931 году серию рисунков для рекламы кока-колы. Вообще дальнейшая история Санты имела ярко выраженный коммерческий характер, а его образ все дальше отдалялся от первообраза. К настоящему времени дело дошло до того, что в Центральной и Восточной Европе развернулась кампания, призывающая отвернуться от Санта-Клауса как воплощения дешевой коммерциализации важнейшего религиозного события. В декабре 2002 года "Daily Telegraph" писала, что в Словакии и Чешской Республике католическая церковь издала официальные рескрипты с призывом к верующим присоединиться к Германии, Австрии и Швейцарии и "запретить" Санта-Клауса (в Чехии и Словакии подарки на Рождество приносит Микулаш(Николай)). "Нельзя допустить, чтобы эта личность заместила собой Иисуса", заявила словацкой газете "Pravda" Мариан Гавенда, оглашая позицию этих церквей. "Санта-Клаус представляет собой коммерциализацию Рождества. Церковь вовсе не против того, чтобы люди покупали подарки как таковые, но подарок не должен подменить собой нашу любовь друг к другу, и именно любовь - сущность этого празднества. Давайте не допустим, чтобы у нас украли Христа". В немецко-говорящих странах печатались наклейки "Зона, свободная от Санта-Клауса", а на улицах раздавались брошюры, по-протестантски напоминающие, что традиционный разносчик подарков - это Christkind, младенец Христос, а вовсе не белобородый, в красном кафтане иммигрант из Америки.
хочешь узнать историю нажми СЮДА
.....Дед Мороз не является традиционным персонажем празднования Рождества в России (впрочем, как и Нового года). Это новый (один из новейших в Европе), скорее всего литературный, как и Санта Клаус, или заимствованный из Европы персонаж. Попытки представить современного Деда Мороза в качестве традиционного персонажа славянского фольклора кажутся надуманными. Литературные же источники его национальной самобытности очевидны: пьеса А.Н. Островского "Снегурочка", поэма Н.А. Некрасова "Мороз, Красный нос", стихотворение В.Я. Брюсова "Царю Северного полюса" и т.д. В действительности до конца XIX - начала XX вв. того Деда Мороза, к которому мы сейчас привыкли, обнаружить не удается. Правда, в святочных обрядах славян можно встретить зазывание Мороза за рождественскую трапезу. Исследователи, изучавшие эту традицию, склонны относить ее к отголоскам древних языческих культов предков.
Так, в Мозырском Полесье "на коляду" (Рождество), когда подавали на стол кутью, то хозяин, <зачерпнувши першую ложку постукауши кулаком у сцену, скаже: "Мороз, мороз, ходзи куцци есьци! Штоб ты не моpoзиy ячменю, пшаницы, гороху, сочевицы, проса и гречки и усяго, што мне Бог судзиць посеяць" (Шейн, 1887).
Наиболее типичной формой такого "кормления мороза" в Белоруссии было выкладывание кутьи за окно. В Ковельской губ. прежде, чем приняться за пищу, "хозяин берет ложку куцьи и подчует ею мороз: "Мороз, мороз! ходзи куцыо есьць. Ня морозй моих коровык, овечык, свинык, гульбички", - и с этими словами выливает ложку за окно. Затем хозяйка берет другую ложку с кутьей и выливает ее на стол со словами "штобы курычки были кладки". В Витебской губ. "на коляду прежде всего едят кутью в воспоминшше и чествование умерших. Как только съедят несколько ложек кутьи, хозяин зовет "мороз", для которого кладет ложку кутьи на окно: "Мороз, мороз! поди к нам кутью есть, зимой приходи, а летом не ходзи, под гнилой колодой лежи, нашего хлеба не морозй: ни гороху, ни овса, ни жита!"" (Шейн, 1874).
П. П. Чубинский, описывая обычаи сочельника в Заславском уезде, отмечает, что хозяин с ложкой кутьи подходил к окну или выходил во двор и говорил: "Морозе, морозе, ходи до нас кути исти, а коли не идешь, то не иди и на жито, пшеницю и всяку пашницю". Такое же приглашение делали во время ужина накануне Крещения в Полтавской губ.: старший в семействе, отворив окно, подносил к нему миску с кутьей и говорил: "Морозе, морозе, иди до нас кут! ести!" Повторив этот призыв три раза и обождав немного, продолжал: "Нейдешь? Нейди ж ни на жито, ни на пшеницю, ни на всяку пашницю!".
Интересное описание и толкование этого обычая в белорусском Полесье сделала И. Эремич: "Без кутьи не бывает на Полесьи ни похорон, ни поминок. Вот почему, кушая ее и в другие дни, вспоминают умерших сродников и желают им царствия небесного. . . Но так как в числе близких к нам покойников чаще всего бывают наши деды, то и кутья - особенно перед Рождеством Христовым - везде почти на Полесье называется "дзедами". Их-то особенно полешуки и приглашают на кутью, - они кричат сквозь окно: "дзеды, дзеды! хадзице куцью есци. . ." и сердечно убеждены, что кутья, поставленная на печи или на подоконнике, съедена ими, а не кем-то другим. . . Кроме дедов, полешуки еще приглашают на кутью и "мороз". Они делают к нему такое же воззвание, как и к дедам".
В Брестской обл. старики говорили, что у них на календарные поминки умерших специальными формулами к столу не приглашали, а только - на кутью перед Рождеством, так как "вечере, говоряць, мертвецы приходяць. . . и на Шчэдрэц, и на Новый год. . .".
Во Владимирской губ. в сочельник прежде чем начать есть кисель за ужином, хозяин выкликал: "Коляда! коляда! Отворяй ворота! Мороз, мороз! Не бей наш овес, лен да конопий как хочешь колоти!".
По свидетельству В. Н. Добровольского, в Рязанской губ. кликалыцики овсеня при обходе изображали из себя "мороза", они обращались к хозяину дома со словами: "Подай-ка чарочку, а но поднесешь чарочку, я преподнесу тебе палочку: я-мороз и помолочу твой овес!" Хозяин на это говорил: "Ой мороз, мороз, на тебе чарочку, ты не трожь мой овес, гречиху да рожь, а лен, канапий - как хочешь молоти!" (Добровольский, 1901).
Вместо "мороза" в такой же обрядовой обстановке приглашали на ужин зверей, планетников, колдунов, градовую тучу и т. д. карпатские гуцулы.
Уверения кандидата исторических наук С.В. Жарниковой, являющейся автором "исторического образа Деда Мороза", о том, что "... подобный образ мог сложиться только там, где холодная зима и длинная ночь во многом определяли жизнь людей, вызывали страх и заставляли поклоняться тем силам, которые останавливали движение рек, замораживали все вокруг" (официальный сайт Деда Мороза Великий Устюг - родина Деда Мороза (само название чего стоит!)) основаны, по всей видимости на том же, на чем основываются предположения о происхождении его европейских аналогов от Одина, Тора, гномов, эльфов, средневековых странствующих жонглеров, которые распевали рождественские песни, или бродячих продавцов детских игрушек. Возможно, с течением времени, рождественские дарители подарков и заимствовали какие-то черты у персонажей местного фольклора, но предположения об их происхождении от дохристианских божеств кажутся мало вероятнывми. Кроме того, обсуждая проблему возникновения Деда Мороза надо учитывать, что его современный образ формировался в основном уже советскими художниками и кинематографистами впику американскому Санте, проникшему после второй мировой войны и в Европу, и другим европейским рождественским дарителям подарков, и категорически должен был противопоставляться каким-либо рождественским традициям. Да и реальная продолжительность существования этого образа весьма мала. Едва появившись в начале ХХ века, он был запрещен после революции 1917 года, и был разрешен вновь лишь в 1948 году.
Реальным прообразом современного Деда Мороза все-таки надо считать не древних языческих божеств, а европейских рождественских дарителей подарков, первообразом которых, как бы они не назывались, является один из наиболее почитаемых святых нашей церкви - Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, чудотворец. Чудеса этого святого так велики, что эго почитали и почитают не только христиане, но и представители других религий, а современным римо-католикам они показались даже настолько неправдоподобными, что они в 1969 году отлучили святителя от лика святых. История того, как свт. Николай стал в Европе дарителем подарков на Рождество хорошо известна, поэтому здесь мы лишь вкратце повторим ее.
До Х века Николай чудотворец был почитаем главным образом на Востоке, Западная же церковь плохо знала его. С конца же Х века имя святителя становится широко известным и на западе Европы, а после падения Константинополя магометан, в 1087 году Рим даже выкрал мощи святого из Мир Ликийских, где они покоились с IV века, и перенесли их в итальянский город Бари, где они находятся и поныне. Это событие отмечается 8(21) мая. День же памяти свт. Николая отмечается 6(19) ноября. Именно этот день довольно быстро и стал широко почитаемым праздником во всей Европе. Обычай же дарить подарки в этот день впервые возник в Голландии приблизительно в XIV веке. В то время Николин день с необыкновенной пышностью отмечался в небольшом городке Маастрихт. Святитель приезжал туда на корабле из "теплых стран", и въезжал в город на коне, в сопровождении слуг-негритят, в красном облачении католического епископа, с епископским посохом. В память же необыкновенного милосердия святителя, и в воспоминание того, как он избавил от блудного падения трех дочерей бедного жителя Мир, тайно подбрасывая в окно мешочки золота, появился обычай тайно делать детям подарки. Правда, история эта несколько видоизменилась в Европе. Считалось, что свт. Николай подбрасывал золото не через окно, а через печную трубу. Поэтому дети стали на ночь ставить свои башмачки, или вешать чулки у каминов, откуда в них и попадали подарки.
Из Голландии эта традиция стала быстро распространяться на соседние страны, и главным образом в Германии.
Но в шестнадцатом столетии грянула Лютеранская реформация, упразднившая почитание святых. Упразднялся и день памяти свт. Николая. Особенно яро воспоминания о нем искореняли в Голландии, где в присутствии детей торжественно сжигали образа святого на кострах. В день памяти св. Николая запрещено было выпекать пряники и делать подарки детям. Протестанты объявили святителю самую настоящую войну. Но к этому времени и сам святой, и его праздник были настолько популярны, что задача заставить забыть его была крайне тяжелой. Люди стали почитать его тайно. В Голландии имя святого - Saint Nicholas стали произносить как Sinter Klaas. Отчасти это было, конечно, и особенностью голландского произношения.
Видя, что запретительные меры не приносят желаемого результата, протестанты решили перенести дарение подарков детям на Рождество, но при этом имя святителя старались предать забвению. Сохранилось письменное увещевание одного из протестантских пасторов XVII века, укоряющего родителей, дарящих на Рождество подарки своим детям от лица свт. Николая:<Вы акцентируете внимание детей на имени святого, в то время как мы знаем, что не св. Николай, а Младенец Христос подает нам все благое для души и тела, и Он один, к кому мы должны обращаться.>. Тем не менее, память о святителе не искоренялась до конца, и люди продолжали вспоминать о ем вместе с Рождеством. Окончательно же традиция дарения детям подарки именно на Рождество утвердилась в Европе только в XIX веке, да и то не везде. Например, в современной Германии в обязательном порядке стараются сделать подарки детям 6-го декабря, на Nikholaus. Правда, дети не отказываются от подарков от Американского Санта Клауса, ставшего популярным в Европе после II мировой войны, или немецкого Weihnachtsmann-a.
В XVII веке, Sinter Klaas, вместе с голландскими поселенцами, появился в Америке, в Новом Амстердаме(Нью-Йорке). Правда, еще сохраняя черты своего первообраза, Sinter Klaas уже изображался курителем трубки. Долгое время традиция его почитания была распространена только в голландской среде. В 1773 году в прессе впервые появилось название Santa Clause. В 1809 в книге Вашингтона Ирвинга "The History of New York", где указывалось, что англичане, жившие тогда в Нью-Йорке (Нью-Амстердаме) переиначивают голландское Sinter Klaas как Santa Сlause. В своей книге Ирвинг высмеивал голландские традиции. Вообще сменившие в Нью-Амстердаме голландцев англичане старательно уничтожали следы своих предшественников. Город переименовали в Нью-Йорк, переиначили имя СитнерКлааса на Санта-Клауса и пытались бороться с голландским заступником "парламентскими методами".
Тот Санта, которого мы знаем сейчас был придуман в 1823 году Климентом Кларком Муром (поэма "A Visit From Saint Nicholasmore", больше известная как "The Night Before Christmas"). Собственно Мур первым и изобразил Санта Клауса в качестве жизнерадостного пожилого эльфа (до него этого никому даже в голову не приходило) и поселил его в Лапландии.
В 1860 году карикатурист Томас Наст впервые нарисовал его толстым, старым, бородатым, в очках, в шутовском красном колпаке и с трубкой в зубах. Этот художник продолжал рисовать Санту, формируя его образ. Существующий ныне внешний облик Санта Клауса принадлежит кисти Хандона Сандблома - американского художника, нарисовавшего в 1931 году серию рисунков для рекламы кока-колы. Вообще дальнейшая история Санты имела ярко выраженный коммерческий характер, а его образ все дальше отдалялся от первообраза. К настоящему времени дело дошло до того, что в Центральной и Восточной Европе развернулась кампания, призывающая отвернуться от Санта-Клауса как воплощения дешевой коммерциализации важнейшего религиозного события. В декабре 2002 года "Daily Telegraph" писала, что в Словакии и Чешской Республике католическая церковь издала официальные рескрипты с призывом к верующим присоединиться к Германии, Австрии и Швейцарии и "запретить" Санта-Клауса (в Чехии и Словакии подарки на Рождество приносит Микулаш(Николай)). "Нельзя допустить, чтобы эта личность заместила собой Иисуса", заявила словацкой газете "Pravda" Мариан Гавенда, оглашая позицию этих церквей. "Санта-Клаус представляет собой коммерциализацию Рождества. Церковь вовсе не против того, чтобы люди покупали подарки как таковые, но подарок не должен подменить собой нашу любовь друг к другу, и именно любовь - сущность этого празднества. Давайте не допустим, чтобы у нас украли Христа". В немецко-говорящих странах печатались наклейки "Зона, свободная от Санта-Клауса", а на улицах раздавались брошюры, по-протестантски напоминающие, что традиционный разносчик подарков - это Christkind, младенец Христос, а вовсе не белобородый, в красном кафтане иммигрант из Америки.
@настроение: Позновательное
@темы: Новый год к нам мчится....